Россия семимильными шагами движется к платформенной экономике. Мы заказываем такси в приложении на телефоне, к которому подключены также и тысячи водителей. Мы покупаем товары онлайн через систему, в которой зарегистрированы также и тысячи продавцов. Как отмечают в своем исследовании «Вклад цифровых платформ в развитие российской экономики: моделирование эффектов регулирования» специалисты НИУ ВШЭ, оборот российских цифровых платформ с 2021 по 2024 год вырос с 2,5 трлн до 10,9 трлн рублей, если считать в процентах от ВВП страны — с 1,9 до 5,5%.
Сотни тысяч мелких предпринимателей участвуют в этом обороте товаров и услуг, однако в правовом смысле вся история с электронными платформами представляет собой на данный момент натуральный Дикий Запад. Однако в первой половине июля проходит через Госдуму долгожданный «Закон о цифровой экономике», который должен, наконец, навести порядок в отношениях платформ и предпринимателей и найти между ними баланс. Разберемся, что дает условному «селлеру с маркетплейса» его принятие.
Что меняется?
Закон (а вернее, целых два закона – основной и закон-спутник) весьма объемен и содержит более 50 изменений в законодательство. Мы выделим самые ключевые, поворотные моменты - а прокомментирует их для нас Александр Ефимов, основатель компании Legal Fox Consulting, аккредитованный эксперт Минюста России, член экспертных советов при ФАС и Совете Федерации.
Договор между платформой и продавцом
Закон закрепит ряд обязательных условий, которые платформа теперь обязана включить в договор с продавцом. В них фиксируются права и обязанности сторон, условия размещения информации о товарах, порядок заключения сделок, способы расчетов, ответственность и основания прекращения договора.
Комментарий Александра Ефимова: «До сих пор маркетплейсы находились в серой зоне между поставщиком, посредником и регулятором, одновременно играя три роли: принимая товар, продавая его под своей обёрткой, но не неся полноценной ответственности за последствия, считай - «никогда ни за что не отвечая». Закон предлагает отрезвляющий поворот: платформы теперь прямо названы посредниками, у которых есть публичные обязанности. Это - смена модели поведения».
Гарантии для продавцов
Закон предлагает установить сроки для предварительного уведомления партнеров об изменении условий договоров, запретить блокировать карточки товаров или личные кабинеты без серьезных оснований, а также дает право продавцу отказаться от участия в акциях (снижения цены на его товар за его счет).
Комментарий Александра Ефимова: «Теперь селлер так или иначе может отказаться от участия в маркетинговой акции, даже если раньше был к ней «приписан» (ст. 10 ч. 3 проекта). Это разрушает многолетнюю монополию маркетплейса на ценовую политику. Нужно честно признать: нынешняя модель построена на принуждении. Селлеру не объясняют, как формируется скидка, не спрашивают согласия, просто ставят перед фактом: твой товар теперь участвует в акции, маржа — твои проблемы. Это тогда уже не скидка, а демпинг и подать. Такой подход не просто несправедлив — он деструктивен. Он убивает бизнес-модель поставщика, особенно мелкого. Поэтому новая норма — не запрет на акции, а восстановление баланса: хочешь делать скидку — делай, но за свой счёт. Хочешь привлечь поставщика — согласуй с ним».
Обязанность внедрить досудебное урегулирование
Новый закон обязывает платформы внедрить механизм досудебного урегулирования споров с партнерами-продавцами. Авторы законопроекта предлагают закрепить минимальные сроки ответа, обязанность рассматривать претензии в электронном виде, а также обязанность информировать пользователя о результатах.
Комментарий Александра Ефимова: «Обязательная досудебная процедура и право обжаловать действия платформы (ст. 16 проекта) - это механизм, которого бизнес просил несколько лет. Сейчас у селлера практически нет шансов добиться справедливости: суды говорят «в договоре прописано - значит, согласен». В широком плане такую процедуру можно использовать ведь не только чтобы оспорить штрафы или блокировки, но и заявить несогласие с изменениями, с навязыванием тех или иных условий, так или иначе подготовить доказательства злоупотреблений площадки - и ее нежелание двигаться навстречу».
Ответственность за исполнение обязательств продавца
Если платформы будут нарушать новый закон, они понесут ответственность перед потребителем. При этом, если маркетплейс отработал корректно, а продавец представил недостоверные документы или товар плохого качества, ответственность будет лежать, как и прежде, на продавце. При этом латформа обеспечит покупателю возможность предъявить требования продавцу через сам сервис.
Комментарий Александра Ефимова: «Ответственность платформ перед покупателями и обязательство участвовать в возвратах (ст. 14 проекта-спутника). Раньше маркетплейс делал вид, что он просто сайт, теперь же он обязан брать на себя часть обязательств и по доставке, и по качеству информации о товаре. Это меняет не только регулирование, но и в принципе архитектуру отношений на рынке, убрав дисбаланс, при котором одна сторона могла диктовать любые правила, а другая - только либо соглашаться, либо уходить».
Внедрение с 2027 года — разумный ли срок?
Первое чтение законопроект прошел с неизменной датой вступления в силу: 1 марта 2027 года. Тем не менее, бизнес-сообщество и отдельные депутаты предлагают более ранний срок вступления в силу. Отчасти это является отражением борьбы ритейла с маркетплейсами (о которой далее), отчасти - действительно требованием здравого смысла: зачем ждать 2027-го года, если закон примут сейчас, и исполнять его можно начать тоже сейчас?
Комментарий Александра Ефимова: «На первый взгляд - срок долгий, особенно для тех, кто уже привык к практикам европейского или китайского регулирования. Но если посмотреть со стороны всей экосистемы — он обоснован.
Во-первых, закон меняет корни бизнес-моделей платформ. Требуются пересмотры шаблонов договоров, пересборка внутренних систем расчётов, системы обработки претензий, даже архитектура IT-систем. Это особенно критично для крупных игроков - Ozon, Wildberries, Яндекс Маркет и пр. Иначе возникнут правовые и технические сбои.
Во-вторых, вводится целый реестр платформ. А значит, Роскомнадзор и другие ведомства должны создать систему, которой пока нет.
В-третьих, и бизнесу, и регуляторам нужно будет пройти период согласований, рекомендаций, а возможно - и корректировок. За 1,5 года успеют как минимум обсудить «подзаконку», поправки и провести разъяснительную работу.
Но есть и другая сторона: с учётом специфики рынка, в переходной период велика вероятность того, что платформы попытаются «успеть» ужесточить условия, внедрить штрафы, ужать логистику или перекладывать риски - зная, что ответственность пока ещё не наступает. Поэтому отдельные ключевые гарантии (например, запрет на одностороннее ухудшение условий) вполне логично было бы ввести в силу раньше - хотя бы в течение 2025 года».
А вот соавтор законопроекта Владимир Гутенев (депутат ГД, председатель комитета по промышленности и торговле) ратует за принятие закона хотя бы в 2026 году:
«Вступление документа в силу – крайне важный вопрос. Действующая редакция определяет, что новые нормы должны вступить в силу лишь в марте 2027 года. Но мы предлагаем сдвинуть срок на март 2026 года, за исключением нескольких позиций, которые можно ввести позднее, допустим, осенью 2026 года», - считает он.
Камень преткновения: скидки
Однако ничто в новом законе не вызвало таких ожесточенных споров в отечественной бизнес-среде, как вроде бы отвлеченный вопрос «Давать или нет маркетплейсам возможность проводить скидки за свой счет».
О чем речь? О том, что крупные игроки (прежде всего, Ozon и Wildberries) устраивают большие распродажи, вкладывая в них собственные средства, которыми компенсируют продавцам разницу. Вроде бы, благородное дело во благо потребителя?
Но такая практика вызывает шквал негодования со стороны традиционного ритейла, который считает такую скидку «нечестной игрой», дающей маркетплейсу инструмент для создания монопольного положения и даже разорения ритейлеров – ведь потребитель за счет более низкой цены всегда будет выбирать товар на маркетплейсе, а не в магазине.
Сторонники ритейла собрали коалицию и отправили в правительство открытое письмо, где призывали ограничить в новом законе объем средств, которые маркетплейс может вкладывать в собственные скидки, 10% от оборота за прошлый год. Письмо подписали главы ведущих ритейлерских организаций страны, куда входят почти все крупные оффлайн-игроки, и даже некоторые электронные площадки.
Сторонники маркетплейсов не остались в долгу и собрали свою коалицию, также направившую обращение в правительство. Разумеется, в нем утверждалось, что скидки полезны для рынка и потребителя, позволяя продавцам продавать больше, а людям получать товары по более демократичной цене.
Эта «война интересов» перекинулась и на депутатов. Если, например, Владимир Гутенев уверен, что это не что иное, как выдавливание конкурентов («Маркетплейсы называют это инвестицией в товар, но на самом деле речь идет о возможности манипулировать рынком»), то, скажем, зампред комитета по экономической политике ГД Артем Кирьянов вообще называет ритейл «отмирающим видом торговли»:
«В рамках развития конкурентной среды, при том, что электронные платформы имеют конкурентное преимущество в технологиях ─ надо ли нам поддерживать отмирающие, рудиментарные виды торговли? Зачем и почему это должно делать государство или почему это должны делать мы как регуляторы, как власть за счет конечного потребителя? Здесь никакой логической связки не видно», – отметил Кирьянов.
На момент написания данной статьи окончательного решения о законодательной регуляции данных скидок не принято.
Резюмируя
Подводя итог, можно сказать, что хоть новый закон и представляет собой пока еще поле боя для интересов различных групп, он уже на текущей стадии обещает для предпринимателя, работающего с маркетплейсами, серьезнейший якорь, на котором будет держаться вся его работа. Если посмотреть на суть, то главными поворотными моментами в законе являются даже не отдельные нормы, а изменение самой логики регулирования, которое наконец-то обратилось лицом к селлеру. И это одна из самых важных побед контрагентов площадок за последние 10 лет.